– Тогда советую тебе вырыть норку, – засмеялся Леголас. – Тем более что вашему брату это не в новинку. Но если ты надеешься спрятаться в этой норе от орков, тебе придется попотеть!

Он легко подпрыгнул и ухватился за нижнюю ветку, росшую прямо у него над головой. Он еще качался на вытянутых руках, ища опоры ногами, как вдруг сверху, из мрака кроны, раздался повелительный окрик:

– Даро!

Леголас, пораженный, отпустил ветку и в страхе отпрянул к стволу.

– Стойте и не шевелитесь! – шепнул он остальным. – Тихо!

Наверху негромко рассмеялись; другой голос, такой же чистый и звонкий, как первый, сказал что–то по–эльфийски. Фродо почти ничего не понял: язык Лесных эльфов к востоку от гор разнился от языка их западных собратьев. Леголас поднял голову и ответил на том же языке.

– Кто они? Что они сказали? – шепотом осведомился Мерри.

– Да эльфы же! – сердито зашипел Сэм. – Ты что, не слышишь?

– Да, это эльфы, – развеял сомнения Леголас. – Они сказали, что уж тебя–то ничего не стоит подстрелить даже в темноте: ты так сопишь, что промахнуться трудно.

Сэм поспешил зажать рот ладонью.

– Но они говорят, что тебе нечего бояться, – добавил Леголас. – Они уже давно за нами следят – с тех пор, как услышали мой голос за Нимродэлью и поняли, что я их собрат с севера. Поэтому они позволили нам перейти реку, ну, а потом услышали, как я пою, и окончательно уверились, что мы не враги. А сейчас они хотят, чтобы я и Фродо поднялись к ним. Похоже, им что–то известно о нашем походе. Остальных просят немного обождать и посторожить под деревом, пока они не решат, что делать дальше.

Из мглы наверху спустилась веревочная лестница, серебристо–серая, чуть светящаяся в темноте. Веревки казались тонкими, но вскоре выяснилось, что они могут выдержать несколько человек (или эльфов) сразу. Леголас легко взбежал наверх; за ним поднялся Фродо, а сзади, стараясь не пыхтеть, вскарабкался Сэм. Ветви отходили от ствола почти под прямым углом, а затем устремлялись вверх; на высоте ствол разделялся, образуя как бы корону из ветвей, и в середине этой короны эльфы укрепляли деревянный настил, флет. Сами эльфы называли его талан. Попасть на этот помост можно было через круглое отверстие в центре, откуда и спускали лестницу.

Фродо застал Леголаса уже беседующим с тремя другими эльфами. Одеты они были во что–то сумеречно–серое, так что увидеть их было почти невозможно – разве что при резком движении. Эльфы встали; один из них освободил от покрова маленький светильник и направил на Фродо и Сэма тонкий серебряный луч. Вглядевшись в их лица, он спрятал свет и произнес эльфийское приветствие. Фродо запнулся, но подобрал слова и ответил.

– Добро пожаловать! – повторил эльф, теперь уже медленнее и на Общем Языке. – Мы редко говорим по–чужеземному, поскольку живем в глуши лесов и встреч избегаем. Мы не видимся даже со своими северными братьями. И все же есть среди нас такие, кто бывает за пределами края, чтобы узнавать, что творится в мире, и следить за происками врагов – а это требует знания языков, так что переводчики найдутся, и я – первый. Мое имя – Халдир, а это мои братья – Румил и Орофин, но они по–вашему почти не говорят. До нас дошел слух о вашем походе – разведчики Элронда, возвращаясь в Ривенделл через долину Димрилл, зашли и в Лориэн. О хоббитах, или невеличках, мы много лет ничего не слышали и думали, что вас уже нет в Средьземелье. С виду вы не злые создания. Кроме того, с вами эльф, он нашего рода. Даже только ради него мы охотно приветили бы вас у себя, тем более что нас просил об этом Элронд. Но вы должны знать, что мы неохотно пускаем чужеземцев. И еще: сегодня вам придется переночевать прямо здесь, на дереве. Сколько вас?

– Восемь, – ответил Леголас. – Я, четыре хоббита и двое людей. Одного из них вы знаете – это Арагорн. Он Друг Эльфов и потомок людей Запада.

– Имя Арагорна, сына Араторна, в Лориэне знают, – отозвался эльф. – Владычица благоволит ему. Но ты назвал только семерых?..

– Восьмой – гном, – сказал Леголас, помедлив.

– Гном?! – удивился Халдир. – Это уже сложнее! С гномами мы не имеем никаких сношений с самых Черных Лет. И в Лориэн мы их не допускаем. Я не могу позволить ему пройти.

– Но он из Одинокой Горы, и он – приближенный самого Даина, – вмешался встревоженный Фродо. – Это Элронд выбрал его нам в спутники. Он показал себя смелым и преданным другом.

Эльфы тихо поговорили между собой и о чем–то по–эльфийски спросили у Леголаса.

– Ну что ж, хорошо, – решил наконец Халдир. – Пусть идет, хотя это нам не по душе. Отвечают за него Арагорн и Леголас. Но ваш гном пойдет с завязанными глазами. А теперь довольно споров! Вашим спутникам нельзя оставаться внизу. Мы следим за всеми реками и видели, что вдоль гор в Морию с юга двигалось большое орочье войско. С тех пор прошло уже довольно много времени. А на границах нашего леса воют волки. Если вы и впрямь пришли из Мории, как говорите, то погони вам не миновать. Завтра на рассвете вам надо будет отсюда уходить. Хоббиты останутся с нами – мы их не боимся, они совсем не страшные! Остальные переночуют на соседнем дереве – там тоже есть талан. Отвечать за них будешь ты, Леголас. Если что–нибудь заметишь, зови нас. А за гномом следи, да получше!

Леголас скрылся в круглом отверстии и быстро спустился вниз передать остальным слова Халдира. Вскоре Мерри и Пиппин уже взбирались на высокий флет. Оба запыхались и явно трусили.

– Вот и мы! – отдуваясь, произнес Мерри. – Мы захватили ваши одеяла. Остальное Бродяга закопал в листьях.

– Вы напрасно старались, – улыбнулся Халдир. – Зимой на верхушках деревьев холодно, это правда, даже если ветер с юга, как сегодня. Но еда и питье у нас такие, что согреют без всяких одеял, а если нет – у нас хватит и шкур, и плащей.

Ко второму ужину (который, надо сказать, оказался гораздо плотнее первого) хоббиты отнеслись с единодушным одобрением. Поев, они потеплее укутались в эльфийские меховые плащи, сверху набросили собственные одеяла, подоткнули их – и попытались уснуть; но, несмотря на усталость, никому это не удалось так легко, как Сэму. Остальные ворочались и кряхтели: хоббиты не любят высоты и никогда не спят наверху, даже если у них в доме этот «верх» есть. А флет был самой никудышной спальней из всех возможных: ни стен, ни перил! Только с одной стороны эльфы поставили легкий плетеный заслон, который предназначался для защиты от меняющегося ветра.

Пиппин не прочь был немного поболтать перед сном.

– Как бы мне отсюда не скатиться, – беспокоился он.

– Уж если я засну, так я буду спать, – сонно отозвался Сэм. – Ухну отсюда, и то не проснусь, будьте покойны. И чем меньше разговоров, тем быстрее мы все провалимся… то есть завалимся… то есть спать завалимся… ну, вы меня понимаете… – И Сэм провалился в сон.

Фродо лежал и смотрел на звезды, блестевшие среди светлых, слегка подрагивающих листьев. Рядом похрапывал Сэм. На дальнем конце флета в сумраке различались серые фигуры эльфов: они сидели неподвижно, обхватив руками колени, и тихо переговаривались. Их было двое; третий спустился на нижние ветви – была его стража. Наконец, убаюканный шелестом листвы над головой и нежным плеском Нимродэли, Фродо заснул – все еще с песней Леголаса в ушах.

За полночь он вдруг открыл глаза. Хоббиты спали, эльфов видно не было. Сквозь ветви тускло просвечивал тонкий серпик луны. Ветер стих. Неподалеку слышался хриплый смех и топот. Звякал металл. Звуки постепенно удалялись и наконец стихли в глубине леса.

В отверстии флета внезапно показалась чья–то голова. Фродо в тревоге сел, но тут же понял, что перед ним серый капюшон эльфа. Эльф поглядел на хоббитов.

– Что это было? – спросил Фродо.

– Ирч! – свистящим шепотом отозвался эльф, забрасывая на помост свернутую веревочную лестницу.

– Орки! – понял Фродо. – Куда это они собрались?

Но эльфа рядом уже не было.

Все стихло. Листья замерли, даже шум водопада доносился как–то приглушенно. Фродо, дрожа, сел и покрепче завернулся в одеяло. Он благодарил судьбу, что орки не застали их внизу, но догадывался, что деревья тоже не ахти какая защита: спрятаться тут можно, а дальше? Нюх у орков, как у гончих собак, – так, по крайней мере, говорили; но Фродо знал, что они и по деревьям лазают вполне сносно. Он вытащил Жало; клинок вспыхнул голубым пламенем, но тут же начал тускнеть и наконец погас совсем. И все–таки чувство опасности его не покидало – скорее наоборот. Он подполз к отверстию и заглянул вниз. Сомнений почти не оставалось: внизу к дереву кто–то подкрадывался.