Он не знал, что в это время там гостила и Арвен Ундомиэль, вернувшаяся на короткий срок на землю своих родичей по материнской линии. Она мало изменилась, ибо годы смертных прошли мимо нее; только лицо ее стало строже и смех ее слышали редко. Арагорн же вошел в возраст мужа и достиг зрелости. Попросив его снять с себя выцветшее дорожное одеяние, Галадриэль облачила его в белые и серебряные одежды, накинула ему на плечи серый эльфийский плащ, а чело украсила сверкающим камнем. В этом облачении он казался скорее эльфийским князем с Западных Островов, нежели человеком. Так Арвен снова увидела его после долгих лет разлуки, и, пока он шел ей навстречу под осыпанными золотым цветом кронами Карас Галадона, выбор ее был сделан и судьба решилась.

Долго блуждали они вместе по лесам и полям Лотлориэна, пока не настало время прощания. И вот вечером Преполовения Арагорн, сын Араторна, и Арвен, дочь Элронда, взошли на дивный холм Керин Амрот, возвышающийся в сердце той страны, и скинули обувь, и прошли по неумирающей траве, касаясь ногами цветов эланора и нифредила. Поднявшись на вершину, они обратили взор на Восток, где залегла мгла, и на Запад, где обитали Сумерки, и обручились друг с другом, и радовались великой радостью.

И Арвен сказала Арагорну:

– Черна Мгла, что нам угрожает, но сердце мое радуется, ибо ты, Эстел, будешь в числе великих, которые уничтожат ее.

Арагорн возразил:

– Увы! Я не могу предсказать, каким будет исход. Скрыто от меня и то, какие пути изберет судьба. Но если в твоем сердце есть надежда, буду надеяться и я. Я отверг Мглу раз и навсегда, но и Сумерки не для меня, о госпожа, ибо я смертен, и, если ты сопряжешь свою судьбу с моею, тебе, о Вечерняя Звезда, тоже придется расстаться с Сумерками.

Арвен стояла рядом с ним, прямая, как белое дерево, и глядела на Запад. Наконец она проговорила:

– Я пойду с тобой, о Дунадан, и отвращу взор от Сумерек. И все же там лежит страна моего народа и вечный дом, где уготованы обители моим близким.

Так сказала она, ибо всем сердцем любила своего отца.

Когда Элронд узнал о выборе, который сделала его дочь, он промолчал, но сердце его исполнилось печали. Долго он страшился этой вести, и теперь, когда она достигла его слуха, облегчения это ему не принесло. Когда Арагорн вернулся в Ривенделл, Элронд призвал его к себе и сказал ему:

– Сын мой! Грядут перемены, которые погубят в сердцах последнюю надежду, и мне не дано разгадать, что воспоследует. Меж нами пролегла Тень. Но, может, такой мне был назначен жребий – понести потерю, через которую восстановится род людских Королей. Я люблю тебя как сына, но знай, что только ради названной мною высокой цели могла бы Арвен Ундомиэль отвергнуть дар вечной жизни, которым обладает. Если она станет невестой человека, этот человек должен быть по меньшей мере королем Гондора и Арнора. Что же до меня, то теперь даже победа сулит мне лишь скорбь и разлуку – а тебе если и радость, то недолгую. Увы, сын мой! Боюсь, в конце Человеческое Предначертание покажется моей дочери чересчур тяжким!

Так любовь Арагорна к Арвен встала между Элрондом и Арагорном. Однако больше они об этом не говорили, и Арагорн вновь отправился навстречу трудам и опасностям. По мере того как росла власть Саурона и все выше вздымался могучий Барад–дур, в мире становилось темнее и Средьземельем завладевал страх. Все это время Арвен пребывала в Ривенделле и мыслями следовала за Арагорном, где бы тот ни был. В надежде на победу она выткала ему царственное знамя, развернуть которое имел право лишь тот, кто предъявит права на трон нуменорцев и державу Элендила.

Спустя несколько лет Гилраэн, взяв разрешение у Элронда, вернулась к своему народу, в Эриадор, и поселилась там в полном одиночестве. Теперь она редко видела своего сына, ибо тот много времени проводил в дальних странах. Однажды он вернулся на Север и навестил ее, и перед разлукой она сказала ему:

– Это наша последняя встреча, Эстел, сын мой! Годы тревог состарили меня, словно какую–нибудь дочь меньших племен. Мне не хватит сил достойно встретить тьму, надвигающуюся на Средьземелье. Скоро я покину эти земли.

Арагорн попытался утешить ее, возразив:

– Но за тьмою может воссиять свет, и, если это случится, я хотел бы, чтобы ты могла увидеть его и возрадоваться.

Но она ответила ему одним–единственным линнодом [760] :

– Онен и–Эстел Эдаин, у–хэбин эстел аним [761] .

Арагорн покинул ее с тяжелым сердцем, и предчувствие его не обмануло – Гилраэн умерла еще до наступления следующей весны.

Так приспело время Войны за Кольцо, о которой говорится во многих летописях. Говорится в них и о том, как открылись Мудрым неожиданные пути к свержению Саурона, и о том, как паче всех чаяний чаемое свершилось. И случилось так, что в черный час поражения Арагорн явился от берегов Моря на поле битвы и развернул над полями Пеленнора знамя, вытканное руками Арвен, и в тот день его впервые приветствовали как Короля. Когда жe отгремели сражения, он получил обратно державу своих отцов, и был коронован короной Гондора, и взял в руку скипетр Арнора; когда же настал первый по низвержении Саурона праздник Преполовения, он сочетался браком с Арвен Ундомиэль, и в городе Королей прошли свадебные торжества.

Так вышло, что Третья Эпоха кончилась победой и новыми надеждами; но печальным было расставание Элронда и Арвен, и скорбь их вплелась в скорби и печали минувшей Эпохи, ибо им предстояла разлука, которой суждено было простереться за пределы мира.

Когда Великое Кольцо было уничтожено и Три Кольца лишились прежней силы, Элронд почувствовал усталость и возжелал покинуть Средьземелье, дабы никогда уже не возвращаться. Арвен же уподобилась смертным женам, хотя и не суждено ей было умереть прежде, нежели она потеряет все, что имела.

Сто и двадцать лет счастливо правила она эльфами и людьми рука об руку с Арагорном, окруженная великой любовью и славой; но вот Арагорн почувствовал приближение старости и понял, что век его, сколь долог он ни был, близится к концу. Тогда Арагорн сказал Арвен:

– О госпожа моя Вечерняя Звезда, прекраснейшая и возлюбленнейшая! Миру, в котором я жил, приходит конец. Ибо мы собрали и расточили, и близится час расплаты.

Арвен знала, о чем он говорит, и давно ожидала этого часа, но все же не смогла превозмочь горя и в скорби вымолвила:

– Ужели ты хочешь раньше срока покинуть народ, живущий словом твоим, о господин мой?

– Нет, о госпожа, – отвечал он. – Ибо, если я не уйду теперь, вскоре мне придется уйти против моей воли. Ты знаешь, что Элдарион, сын наш, стал зрелым мужем и готов принять бремя власти.

И Арагорн отправился в Дом Королей, на Улицу Молчания, и возлег на уготованное ему ложе, и попрощался с Элдарионом, и передал ему в руки крылатую корону Гондора и скипетр Арнора. Когда же свершилось прощание, все, кроме Арвен, покинули его, и она одна осталась стоять у ложа. Мудра и высокородна была Королева Арвен, и все же не сдержалась, чтобы не взмолиться и не попросить Арагорна еще повременить с уходом. Ибо она еще не чувствовала усталости и впервые пригубила горечь смертного жребия, который приняла по собственному выбору.

– О госпожа моя Ундомиэль, – молвил Арагорн, – воистину, тяжек этот час, но судьба наша была предрешена среди белых берез в саду Элронда, где мы встретились с тобою и где не ступает ныне ничья нога. Мы с тобою приняли эту судьбу по доброй воле на холме Керин Амрот, когда отвергли Тьму и Сумерки [762] . Размысли, о возлюбленная, и подумай: неужели ты хотела бы, чтобы я дождался дряхлости, чтобы я вынужден был покинуть трон из–за старческого упадка сил, чтобы разум мой притупился? Нет, о госпожа! Я – последний из нуменорцев и последний Король Старших Дней, и мне дарован был не только долгий, в три раза больший, чем у прочих людей Средьземелья, срок жизни, но и право уйти из мира по собственной воле и самому вернуть пожалованный мне дар. Поэтому мое успение совершится сегодня. Я не стану говорить тебе слов утешения, ибо до тех пор, пока мы остаемся в кругах сего мира, утешения нам не дано. Перед тобою последний выбор. Раскайся в своем решении, уйди в Гавань и унеси с собою на Запад память о днях, которые мы провели вместе; память эта будет вечно жива, но останется лишь памятью. Иначе тебе придется смириться и принять Человеческий Жребий.