С этими словами он повернулся и вразвалочку направился обратно, вниз по тропе.

– Ку–да? Стой! – заорал боевой орк. – Вот пойду сейчас и донесу на тебя!

– Кому? – огрызнулся разведчик, не останавливаясь. – Своему драгоценному начальнику? Успокойся! Припух твой Шагратик. Кончилось его времечко.

– Я сообщу твое имя и номер Назгулу, – оскалился большой орк, понизив голос до шепота. – Теперь крепостью командует один из их шатии. Понятно?

Меньший орк остановился. Голос у него задрожал от злобы и страха.

– Сволочь! Доносчик! Гад поганый! – заорал он, срываясь на визг. – Испортил дело и на своих же, значит, бочку катишь? Ну и проваливай к своим вонючим крикунам! Они тебе кровушку–то приморозят! Если только им самим раньше времени руки–ноги не оборвут! Главного уже прикончили, я сам слышал!

Большой орк бросился на маленького с копьем, думая пригвоздить его к земле, но орк–ищейка, метнувшись за камень, ловко пустил великану стрелу в глаз. Тот рухнул, а маленький орк помчался назад по тропе и скрылся из виду.

Некоторое время хоббиты сидели молча. Первым опомнился Сэм.

– Однако! – протянул он. – Если в Мордоре у всех промеж собой такая милая дружба, наше дело несколько упрощается!

– Тише, Сэм, – шепнул ему на ухо Фродо. – Поблизости могут быть еще орки. Мы были на волосок от гибели! Они, оказывается, нам на пятки наступают, а мы–то думали, что провели их! А вообще, Сэм, ты прав. Вражда – это суть Мордора. Ею тут все насквозь пропитано. Но, если верить легендам, орки всегда так себя вели, даже когда жили на воле, племенами. И нам это не поможет. Чем сильнее они ненавидят друг друга, тем пуще ненавидят нас. Если бы эти двое нас увидели, они бы тут же забыли про свою ссору и не вспомнили о ней, пока не разорвали бы нас на части.

Хоббиты снова надолго замолчали. Наконец Сэм заговорил опять, на этот раз тоже шепотом:

– Господин Фродо, какого это они «мозгляка» поминали, а? Говорил я вам, что Голлум спасся!

– Да, помню. Как же ты угадал?.. Ну ладно! До вечера нам пожалуй, лучше здесь посидеть. Давай обождем, пока не стемнеет, а ты мне тем временем расскажешь, что без меня происходило на перевале. Только, будь добр, шепотом!

– Попробую, – согласился Сэм. – Но не обещаю. Как вспомню про нашего дружка, так кричать готов от злости, ей–же–ей!

Они поудобнее уселись под колючим кустом и приготовились терпеливо ждать, пока тоскливые мордорские сумерки сменятся черной беззвездной ночью. За разговором время текло быстрее. Наклонившись к уху Фродо, Сэм поведал ему о своих приключениях и рассказал все, что только мог облечь в слова. Лишь теперь Фродо узнал о предательском нападении, о страшной битве с Шелоб и о том, как его, бесчувственного, похитили орки. Когда Сэм закончил, Фродо не сказал ничего – только взял руку Сэма и крепко сжал ее. Затем он встал.

– Не пора ли в путь? – спросил он. – Интересно, долго ли мы продержимся, прежде чем нас схватят по–настоящему? Столько прятаться – и вдруг всему конец и все, оказывается, было без толку!.. – Он вздохнул и добавил: – Надо же! Такая темень, а скляницу вынимать нельзя! Оставь ее пока у себя, Сэм. До лучших времен. Мне ее и спрятать–то негде. Разве что в кулаке зажать… А мне нужны обе руки – надо ведь ощупывать дорогу. Что касается Жала, то забирай его насовсем. Мне хватит орочьего ятагана. Только я, наверное, никогда не пущу его в ход. Отвоевался…

Идти по бездорожью, да еще ночью, было и трудно, и опасно, но хоббиты все–таки брели вперед – медленно, спотыкаясь, но брели, час за часом, не делая привалов и стараясь держаться поближе к правому склону ущелья. Когда наконец в тусклом свете сильно запоздавшего серого утра над их головами проступили горные вершины, Сэм и Фродо спрятались в кустах и по очереди немного поспали. В часы бодрствования Сэм предался серьезным размышлениям о еде. Когда Фродо, проснувшись, объявил, что не худо бы перекусить и приготовиться к новому переходу, Сэм задал вопрос, который тревожил его особенно сильно:

– Извините, господин Фродо, что я вас спрашиваю, только имеете ли вы представление – далеко нам еще идти или нет?

– Самое приблизительное, – сознался Фродо. – В Ривенделле, когда мы готовились к походу, мне показывали много карт, и в том числе карту Мордора, которую, правда, нарисовали до того, как Враг сюда вернулся. Я ее вообще–то плохо помню, но дальше к северу есть место, где встречаются два хребта, северный и западный. Оттуда до моста, что у крепости, должно быть лиг около двадцати. Наверное, там можно будет свернуть. Но если мы туда доберемся, то окажемся верст на сто дальше от Горы, чем вначале. Сейчас мы прошли примерно двенадцать лиг. Значит, даже если нам повезет, идти остается самое меньшее неделю. Но я боюсь, Сэм, что буду ползти как черепаха: ноша–то моя, наверное, станет еще тяжелее…

Сэм почесал в затылке:

– Вот–вот, и я о том же… В общем, дела такие. Если забыть о воде и не бередить больше эту рану, то запасов хватит, но придется потуже затянуть пояса или идти быстрее, во всяком случае пока мы не выбрались из ущелья. По–настоящему поесть мы сможем только один раз, а потом все, одни «подорожники» останутся.

– Я постараюсь прибавить шагу, Сэм, – покорно ответил Фродо и глубоко вздохнул. – Ну что ж, вперед! Еще один рывок!

Стемнело еще не вполне. Но хоббиты все равно двинулись в путь – навстречу ночи. Час проходил за часом; Сэм и Фродо устало брели среди камней, почти не делая привалов, а если и присаживались отдохнуть, то совсем ненадолго. Как только плотные складки небесного занавеса тронул первый тусклый отсвет утра, хоббиты снова спрятались; на этот раз их приютила темная яма, защищенная нависавшим над ней камнем.

Рассветало медленно, однако наступивший день снова оказался светлее, чем предыдущий. Сильный западный ветер гнал мордорские дымы прочь из поднебесья.

Прошло немного времени, и хоббиты смогли наконец по–настоящему осмотреться. Ущелье, тянувшееся между главным хребтом и Моргайей, постепенно сужалось и становилось мельче. От внутреннего хребта осталось всего ничего – так, невысокий уступ на крутых склонах Эфел Дуата; правда, с востока Моргайя обрывалась к плато Горгорот все так же отвесно. Русло высохшего ручья терялось среди камней; поперек ущелья, словно крепостная стена, вздымалась голая продолговатая скала. Навстречу ей протягивал длинную зубчатую руку северный хребет – серый, мглистый Эред Литуи. Между отрогами оставался узкий зазор. Это и был Карах Ангрен – он же Исенмут, или Железная Пасть. За ним крылась глубокая долина Удун, изрытая подземными ходами и галереями, которые вели в оружейни. Все это было построено рабами Мордора для защиты Черных Ворот.

Именно здесь, в долине Удун, Властелин Тьмы спешно собирал огромные силы, чтобы достойно встретить войско Королей Запада. На сходящихся отрогах высились крепости и башни, пылали сигнальные костры; сам же проход Карах Ангрен был перегорожен земляным валом, вдоль которого тянулся глубокий ров. Пересечь этот ров можно было только по единственному мосту.

В нескольких верстах от конца Моргайского ущелья, в том месте, где начинался тянувшийся к Исенмуту отрог, стоял старинный замок Дуртанг [602] , превращенный в орочью крепость – одну из нескольких крепостей, окружавших долину Удун. В свете утра можно было разглядеть бегущую от стен Дуртанга дорогу. Версты через три от крепости дорога эта выгибалась к востоку и по вырубленному в склоне горы каменному карнизу шла вниз, на плато, где сворачивала к Железной Пасти.

Хоббиты поняли, что, похоже, все их старания пропали впустую. Справа раскинулась мрачная, подернутая дымом долина; на ней, правда, не заметно было ни движущихся войск, ни военных лагерей, но за всеми этими землями неусыпно наблюдали с укреплений Карах Ангрена.

– Мы в тупике, Сэм, – вздохнул Фродо. – Еще немного, и мы угодим в орочью крепость. Если решимся спускаться – придется выходить на дорогу. А не решимся – надо поворачивать назад. В горы соваться нечего. И с обрыва нам не слезть.